Мои любимые фантасты И. А. Ефремов и Станислав Лем. 1 января я прочитал в «Эврике» ответ Ефремова на вопрос: «Каким вы представляете себе студента 2000 года?»
Интересно, а что думает по этому поводу Станислав Лем?
Мы обратились к известному польскому писателю-фантасту Станиславу ЛЕМУ и попросили его тоже ответить на вопрос: «Каким вы представляете себе студента 2000 года?».
И вот на днях из Кракова пришел пакет…
Двадцать восемь лет назад я начал заниматься медициной. С того времени методы обучения почти не изменились, а срок подготовки врачей увеличился на год. Это понятно: в учебнике биохимии стало не двести страниц, а шестьсот. Если так продолжать, через десять лет учебник разбухнет до… тысячи страниц. Что же делать? Может, удлинить срок пребывания в вузах?
Однако общество, даже самое обеспеченное, не может себе позволить, чтобы в институтах занимались десятилетиями. Тем более, что, когда мой отец изучал медицину, на курсе было несколько студентов, в мое время — уже около двухсот. Сейчас их — тысячи.
Поэтому я убежден: в течение ближайших лет образование глубоко преобразуется. Преобразуется и личность студента.
Представьте себе лектора, общающегося с аудиторией в 500 человек. Или преподавателя, ведущего семинар для 25 человек. Где уж тут уделять внимание одному студенту. Поэтому, мне кажется, верно утверждение, что сейчас мы стоим на пороге широкого распространения программированного обучения, где машины будут четко и точно улавливать особенности каждого студента, где из обучения почти исключается человек-преподаватель. Это и огромное достоинство, и огромный недостаток. Ведь влияние ученого на студентов всегда велико. Студенты не только учатся у преподавателя, он служит им примером любви, преданности науке.
Среди многих гипотез будущего образования выделю еще одну: непосредственное воздействие (возможно, химическое) на мозг так называемой пилюлей — носителем информации.
Мне известно много людей, которым этот метод чрезвычайно нравится. «Наконец-то — полагают они,— наступит время избавления студентов от тяжести науки».
Но я не уверен, что когда-нибудь люди будут получать знания этим способом. Ну, а если и случится такое, убежден — пользы будет немного, особенно тем «студентам», которые захотят повысить свои профессиональные знания не за счет активной работы ушей и глаз, а через желудок.
Поймите — готовность исполнять обязанности врача, инженера, философа, критика или архитектора заключается не только в обеспечении мозга необходимой суммой знаний. В архитектуре и в чем угодно важно умение мыслить, опираясь на уже накопленную информацию.
Следовательно, образование никогда не станет бездумным занятием, и никогда приобретение студентом знаний не будет походить на процесс пополнения калориями тела упитанной гусыни.
За стенами вуза, на рабочих местах появляется все больше автоматических устройств. Поэтому бездумная, нетворческая работа все больше отступает в прошлое. Одновременно все большее значение, гораздо большее, чем в настоящее время, будет придаваться процессу формирования характера, личности студента. И здесь, как ни странно, главное будет направлено против специализации.
В будущем свидетельством зрелости, дающей право занимать соответствующее место в обществе, будут разносторонние знания в других областях, а не только в узкопрофессиональной. Такая «учебная» программа должна быть направлена на стирание различия между «физиками» и «гуманитариями».
Мы хорошо знаем из истории, что все области человеческого мышления строго взаимосвязаны и взаимообусловлены. И совсем не обязательно, чтобы отличным физиком или инженером становился лишь тот, кто, кроме профессиональных сведений по физике или инженерному делу, ничего и знать не желает. Влияние культуры, философии, искусства не только формирует личность человека, но и способствует его творческому вдохновению в избранной профессии.
Возможно, кто-то скажет, что высказанная мной программа, по которой студент будущего — человек, интересующийся почти всей мировой культурой, является утопической. И одним из самых веских доводов «против» будет то, что уже сегодня у студентов часто не хватает времени на элементарное культурное образование, настолько перенасыщена учебная программа. Где уж тут до разносторонности!
Нет, я вовсе не хочу сказать, что в будущем студенту придется сидеть над книгами и лекциями по 16 или 18 часов в сутки. Скорее всего продолжительность рабочего дня будет сокращаться. Однако раз пробудившаяся у студентов любознательность к новым достижениям науки или ценному историческому наследию культуры приведет к тому, что в большинстве случаев каждый человек «останется студентом» в течение всей своей жизни. Желание больше знать, видеть и понимать будет вполне естественным, будет находиться в центре внимания общества.
Издавна называют «вечным студентом» того, кто никак не может закончить образование, шатается по аудиториям, переносит сроки экзаменов, одним словом — делает все возможное, чтобы не усваивать предлагаемые ему знания. Подобный тип «вечного студента» следует отнести к прошлому.
И если в будущем где-то появится «вечный студент» старого типа, он будет расцениваться как достойное сожаления исключение. Студент будущего — это тот, кто молод умом, кто не замыкается в себе, не останавливается на достигнутом.
Следовательно, не столько пилюли — носители информации, сколько важные общественные перемены, изменяющие отношение человека к науке и искусству, окажут решающее влияние на формирование личности молодого духом человека, которого я назвал бы «вечным студентом» будущего.
Комсомольская правда. 1969. 12 февраля [№ 36 (13413)]. С. 4.
[«Эврика». Всесоюзная студенческая стенгазета в «Комсомольской правде». № 2 (38)]