В. И. Ленин говорил, что фантазия есть качество величайшей ценности… «Напрасно думают, что она нужна только поэту. Это глупый предрассудок! Даже в математике она нужна, даже открытие диференциального и интегрального исчислений невозможно было бы без фантазии…» Самую способность фантазировать, мечтать он считал чрезвычайно ценной. Естественно, что при этом имеется в виду фантазия, опирающаяся на реальную почву, мечта, далекая от маниловщины.
Жанр научной фантастики, несомненно, труден. Получив совершенно недостаточное развитие в нашей литературе, он нуждается в особом внимании критики. Необходимость оценивать наряду с художественными достоинствами произведений их научное содержание усложняет задачу и требует участия в критическом разборе не только литературоведов, но и ученых разных специальностей.
Вот такую-то оценку некоторых произведений научно-фантастического жанра следует дать на страницах специальной газеты. И раз уж в печати появились статьи об одном из известных произведений этого жанра — романе И. А. Ефремова «Туманность Андромеды», — вернемся опять к нему.
Не вдаваясь в оценку художественной стороны, мы не можем согласиться с его научными положениями, общей социальной направленностью. Разобраться в них крайне важно потому, что «Туманность Андромеды» привлекает внимание молодежи и пользуется большой популярностью, созданной отчасти преувеличенно восторженными отзывами об этом романе. Свидетельством тому служит недавнее выступление «Литературной газеты». О том же говорит и присуждение автору первой премии в конкурсе на лучшую книгу по науке и технике для детей школьного возраста.
Жюри конкурса так сформулировало содержание книги: «Научно-фантастический роман, в котором автор рисует картину будущего человечества на двадцать веков вперед, достигшего исключительных высот социального и научного прогресса».
Итак, перед нами роман о будущем обществе, созданном на нашей планете. Но так ли это? Вдумаемся, о какой планете идет речь? Земля ли это? Ведь в истории той планеты, которую И. Ефремов называет этим именем, никто не сохранил в своей памяти таких событий, как Великая Октябрьская социалистическая революция, таких имен, как Маркс, Энгельс, Ленин. Вспоминая Геркулеса, Афродиту, Анадиомену, ставя памятники Жинну Каду — изобретателю способа получения дешевого искусственного сахара, — люди будущего не знают (или не хотят знать) имен великих преобразователей общества.
А между тем не только имена выдающихся гениев человечества, но и подвиги наших современников, несомненно, не изгладятся из памяти благодарных потомков. Не случайно в Обращении июньского Пленума ЦК КПСС сказано: «Подвиги героев и героинь семилетки, самоотверженный труд людей нашего времени никогда не забудет наш народ, ими будут гордиться грядущие поколения, будут гордиться люди коммунистического общества, будет гордиться все передовое человечество».
Но в обществе будущего, рисуемом И. Ефремовым, об этом и подобных подвигах не помнят. Вместо них в памяти сохранилось лишь множество различных эр — Эра Разобщенного мира с последним веком ее — Веком расщепления (чего?), в конце которого произошла Вторая Великая Революция (?!); Эра мирового воссоединения (?), состоящая из веков Союза стран, Разных языков, Борьбы за энергию и Общего языка; Эра Общего труда, состоящая из веков Упрощения вещей (?), Переустройства, Первого изобилия (?) и, наконец, Космоса.
Не говоря уже о неудачности многих названий, трудно понять логику этих эр и веков — первое изобилие, например, возникает в конце третьей эры, на многие сотни лет позднее коммунизма. Надо ли говорить о вредности и необоснованности подобной перспективы? А Век Упрощения вещей — что это такое?
К какому же общественному строю относится действие романа? Защитники «Туманности» говорят — к коммунизму. Но коммунизм ли это? Тот ли общественный строй, который в наши дни создают миллионы? Не нарисована ли перспектива развития мира, завоеванного для технократии? То, что восторженные поклонники «Туманности» склонны выдавать за коммунизм, не выдерживает даже самой благожелательной критики.
Можно согласиться с идеей К. Э. Циолковского, философские работы которого малоизвестны, о том, что человечество, избавленное от повседневных забот об удовлетворении материальных нужд, станет распространителем высших форм жизни в ближайших к Земле пространствах космоса. Не вызывает поэтому возражений общий замысел романа И. А. Ефремова, посвященного космическим проблемам деятельности человечества. Но, во-первых, уделяя внимание устремлению в космос, нельзя забывать и о том, что Земля навсегда останется основой космических полетов человека, и прежде всего необходимо зримо ощущать устройство общества на Земле. Во-вторых, надо вполне определенно высказать ту цель, которую ставит перед собой человечество, выходя в космос. У Циолковского идея космических полетов и устремлений вполне ясна, у Ефремова же поистине туманна. Все полеты у него — это скорее путешествия снобов ради острых ощущений, чем выполнение человечеством той возвышенной миссии, которую предсказывал К. Э. Циолковский.
Присмотримся повнимательнее к тому, что происходит в романе на самой планете. Все действующие лица (а их по именам названо 42) — ученые, художники, историки, биологи и лишь один инженер.
Что же, на Земле уже нет рабочих? Если так, то это не встретило бы возражений — при коммунизме это естественно. Однако на стр. 242 и 248 сказано об огромном количестве рабочих, оказавшихся на месте катастрофы в момент самовольного опыта Мвен Маса. Да и в других местах есть смутные, глухие упоминания о рабочих, загнанных в подземные глубины, в шахты.
Кто эти рабочие, какую роль в жизни общества играют они, — мы не знаем. Известно лишь, что их лица были «немного усталые от суровой работы», которая являлась не временной обязанностью всех, а пожизненной долей «рабочих», причем «здесь работали и женщины».
А что представляет собой общественное устройство, в котором решающая роль принадлежит привилегированной верхушке? Цитируем: «Вот в центре Совет Экономики. От него проведем прямые связи к его консультативным органам: АГР — Академия Горя и Радости, АПС — Академия Производительных Сил, АСБ — Академия Стохастики и Предсказания Будущего, АПТ — Академия Психофизиологии Труда. Боковая связь — с самостоятельно действующим органом — Советом Звездоплавания. От него прямые связи к Академии Направленных Излучений и внешним станциям Великого Кольца…
Веда расчертила песок сложной схемой и продолжала:
— Разве это не напоминает нам человеческий мозг? Исследовательские и учетные центры — это центры чувств. Советы — ассоциативные центры. Вы знаете, что вся жизнь состоит из притяжения и отталкивания, ритма взрывов и накоплений, возбуждения и торможения. Главный центр торможения — Совет Экономики…»
Полагаем, что сказанного достаточно. Грубая аналогия общественного устройства со структурой человеческого мозга, хотя бы и подкрепленная ссылками на успехи кибернетики, явно так же антинаучна, как грубо вульгарна выдумка об Академии Горя и Радости.
Чудесно и глубоко, по-настоящему поэтично учение Маркса о величии человека, освобожденного от частной собственности. Какой простор для научной фантастики дает оно! Каждому, кто начинает писать о будущем человечества, надо прежде всего глубоко почувствовать все то, что говорил Маркс о человеке будущего, богатом и всестороннем, глубоком во всех его чувствах и восприятиях. Но это внутреннее богатство и красота человека, его чувств, помыслов, желаний и восприятий могут быть достигнуты лишь последовательным обогащением каждого поколения всей накопленной культурой прошлого. Культуру коммунизма можно создать только «точным знанием культуры, созданной всем развитием человечества, только переработкой ее… Коммунистом стать можно только тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество» (Ленин).
А что происходит в «Туманности Андромеды»? О прошлом люди узнают не из истинных хранилищ культуры — книг, картин, музыкальных произведений прошлого, а из открытого случайно бомбоубежища, хранящего в качестве образцов «культурного наследия» коллекцию автомашин различных марок. Кто создал это единственное сохранившееся бомбоубежище и чью культуру сохраняет оно?
А как выглядит «один из знаменитых математиков Земли» Бен Лот, тот самый, который, по утверждению И. А. Ефремова, «отправил» в антимир несколько десятков живых людей и оправдывался тем, что ждал их возвращения? Бен Лот «был могучим умом, гипертрофированным за счет слабого развития моральных устоев и торможения желаний» (?). В наказание за своеволие, выразившееся в отправке людей в антимир, Бен Лот подвергнут страшной каре — он переселен на Остров Забвения, то есть в условия жизни, соответствующие современным.
Остров Забвения заселяют рыбаки и скотоводы да провинившиеся жители Большого мира. Но сами рыбаки говорят этим представителям Большого мира: «Мы не поймем друг друга». Что ж, они правы.
Живя среди рыбаков и скотоводов, Бен Лот стал насильником и драчуном. Со страхом бежит от него девушка Онар, удар кулаком получает другой ученый — Мвен Мас, «добровольно» пожелавший уйти в изгнание после недисциплинированности, вызвавшей катастрофу со спутникам Земли.
Для книги, ставящей воспитательные цели (а именно их преследовали издательство и жюри конкурса на лучшую книгу для детей), вопросы образования и воспитания в мире будущего разработаны совершенно неудачно. По И. Ефремову воспитание и образование, организованное в виде каких-то четырехлетних циклов с перемещением подростков по всей планете, заканчивается обязательным свершением «подвига Геркулеса». Что же это — доблесть в труде, упорном, имеющем познавательный смысл? Нет, это прежде всего стремление к славе, к свершению «подвига», хотя и явно непосильного даже самой «героической» личности, не к труду в коллективе, а именно к индивидуальному подвигу.
Но, повторяем, не в частностях главный порок романа. Главное — забвение истории человечества, его пути к коммунизму, героических усилий наших современников, отсутствие масс, излишняя технизация быта, представление о человеке как придатке к машине, отсутствие образов тех людей, которых Маркс называл подлинными титанами мысли, чувств, восприятий.
Каждый писатель в своем художественном творчестве, в своих фантастических представлениях, воображениях и построениях волен поступать и творить так, как ему подсказывает его талант.
Но от писателя, искренне стремящегося в общем нашем труде искать в своей фантастике, отображать события, обстановку, жизнь и психологию людей грядущего, мы можем требовать, чтобы вся его фантастика сочеталась с реальностью, исходила из исторических предпосылок человеческого опыта и знаний, а не была лишь его, писателя, заумными представлениями, искусственно построенными теориями, понятиями.
Наша современность — это то, с чем мы сравниваем и будем сравнивать всякую фантазию. Никто не обязывает писателя уходить в столь далекие дали, чтобы сравнение с сегодняшним днем было бы невозможным. Но ведь дело даже не в этом — дело в том, что роман И. А. Ефремова безгранично далек от истинной перспективы развития человечества и это неправильно ориентирует читателя.
Нет, нет! Трудную и неблагодарную задачу взяли на себя защитники «Туманности Андромеды». Плохую услугу оказывают они И. А. Ефремову. А ведь талант этого ученого и писателя стоит того, чтобы по-дружески сказать ему правду о книге, требующей значительной переработки.
От редакции. Мы получили ряд откликов на реплику читателя А. Антонова «Писатель И. Ефремов в Академии стохастики», помещенную в номере нашей газеты от 21 июня с. г. Почти все товарищи согласны с мнением А. Антонова и высказывают свои соображения о недостатках романа «Туманность Андромеды». И к ним нельзя не прислушаться.
Вполне справедливо, например, замечание слесаря Е. Вознесенского из Старого Оскола: «Ефремов пишет только о звездоплавателях, ни полслова не говоря о хозяевах жизни, о тех, кто обеспечивает всеми материальными благами любителей сильных ощущений, носящихся по Вселенной. О тех, кто, по Ефремову, пасет скот на территории Европы, которая превращена в угоду буйной фантазии автора в полупустыню, в «луга и степи» (что и не мудро и несправедливо), то есть о простых тружениках».
Те же мысли развивает и экономист В. Дыков из Москвы: «По своему содержанию и по картинам будущего коммунистического общества книга далека от идеала. Ее схематичные люди являются, по-моему, каким-то придатком к технике. Они забыли все прошлое и живут и мечтают только о сверхподвигах. В книге нет народа, массы, то есть именно тех, кто является творцом истории. Развитие общества представлено не развитием производительных сил и производственных отношений, а подсчетом и анализом количества… горя и радости на Земле. Если эти величины уравновешивают друг друга, то общество развивается нормально. Нечего и говорить о вздорности такого положения».
«Совершенно непонятно присуждение этой книге первой премии на конкурсе, — пишет в редакцию инженер И. Малков. — Наши дети школьного возраста получат после прочтения ее неверное представление об эпохе будущего». Такое же мнение у т. Дюкина из Барнаула.
Забвение всей истории общества, героической борьбы народов за построение социализма и коммунизма, забвение гениев человечества — Маркса, Энгельса, Ленина и их учения о сущности коммунизма, ложное, идеалистическое толкование новейших открытий в области физики (утверждение реальности антимира), схематизм, насыщенность псевдонаучной терминологией и, главное, полное пренебрежение нашим сегодняшним днем — вот, что, по мнению авторов писем, составляет основной порок этого произведения И. Ефремова.
Есть и два небольших письма, полных неумеренно восторженных похвал. Но именно они подтверждают своевременность постановки вопроса нашей газетой. Называя роман шедевром, ярко рисующим будущее человечества, эти читатели явно находятся под воздействием «непререкаемого» авторитета И. Ефремова.
К сожалению, такого рода взгляды разделяет и жюри конкурса на лучшую детскую книгу по вопросам науки и техники. А ведь будущее общество представлено в романе весьма спорно, воспитательное значение «Туманности Андромеды» явно сомнительно.
Несколько слов о «Заметке на полях» в «Литературной газете». Ее никак не назовешь объективным откликом на выступление рядового читателя, высказавшего свое мнение о литературном произведении.
Разве не в споре рождаются истины? Разве что-нибудь изменилось хотя бы с тех пор, когда проходил Третий съезд писателей, где многие и много говорили, как они благодарны читателям за их замечания, за их оценку (даже и нелицеприятную) творчества писателей?
И еще одно замечание. Александр Петрович Антонов — старший экономист Госплана СССР — это не псевдоним, а реальное лицо. Он выступил на страницах нашей газеты по собственной инициативе. А «Литературная газета» предоставила трибуну анонимному «литератору», который, спрятавшись под чадру, пытается полемизировать с т. Антоновым, обходя, по существу, затронутые в его реплике вопросы.
Мы начали разговор о научно-фантастическом романе не случайно. Здесь еще множество острых и ждущих своего неотложного решения проблем творчества. Редакция предоставит трибуну ученым и практикам для того, чтобы продолжить разговор о произведениях, рисующих перспективы научно-технического прогресса, будущее нашей страны и всего человечества.
Промышленно-экономическая газета. 1959. № 84 (539), 19 июля. С. 4.