В последние годы бурно развивается советская фантастическая литература. Произведения этого жанра издаются огромными тиражами и расходятся буквально за несколько дней. В библиотеках они переходят из рук в руки, не оседая на полках.
Корреспондент АПН встретился с крупнейшим советским фантастом Иваном Ефремовым и попросил его поделиться своими мыслями о дальнейшем развитии этого жанра.
— Сам я ученый, — говорит Иван Ефремов, — и предпочитаю употреблять точный термин, а именно «научная фантастика». Делаю это потому, что и на Западе, и среди некоторой части советских молодых фантастов наметилась тенденция отбрасывать понятие «научная», то есть основывать фантастику исключительно на свободном вымысле, не обязательно подтвержденном научными открытиями. Мне думается, что это неверный путь, — в наш век стремительного развития техники такая фантастика по сути дела выглядит простой сказкой. Именно в широком использовании научных достижений и предвидений, на мой взгляд, заключается одна на причин громадной притягательности современной фантастической литературы.
Вторую причину я вижу в сложной и противоречивой социальной структуре нынешнего мира, с ее опасностями истребительных войн и возникновения антигуманистических обществ типа фашизма, несущих в себе всепланетную угрозу.
Третья причина, хотя мы часто забываем о ней, — поиски человеком моральной опоры и смысла жизни. Падение религиозных верований происходит сейчас, не говоря уже о социалистических странах, во всем мире. Идет замена религиозной морали научным мировоззрением, основанным на закономерностях познания природы и человека. Люди хотят не только осмыслить свое место в мире, но, кроме того, бросить взгляд в будущее, чтобы там увидеть смысл своих трудов и подвигов, совершенных во имя жизни, а не условных религиозных понятий. Научная фантастика — это такой род литературы, который при посредстве науки и диалектической философии помогает создать представление о мире и жизни в будущем и через это проясняет цели настоящего.
Советская фантастика моложе своей «тезки» на Западе. Там неуклонное возрастание роли фантастической литературы относится ко второй четверти XX века, в СССР — ко второй половине столетия. Этот процесс совпадает с общими успехами науки и техники, с широчайшим распространением технических знаний и внедрением науки во все области жизни. Поэтому, безусловно, у советской и западной фантастики есть общее. Но советская фантастика с самого начала характеризуется сильной социальной струей, что нельзя сказать о западной. Правда, лучшие художники Запада отчетливо видят и отражают в своих произведениях недостатки и трагедии окружающего их общества. Однако ввиду непонимания диалектических закономерностей общественного развития большинство из них не в состоянии создать воображаемый мир будущего или даже мир мечты, где устранены недостатки той жизненной реальности, с которой сталкивается писатель. Читатель же ищет в научной фантастике пути формирования будущего общества, человека, с глубоким интересом присматривается к их чертам. Советская фантастика старается дать ответ на эти вопросы. Она стремится показать облик нового человека с неограниченным кругозором и возможностями, посвятившего себя служению обществу, способного на неслыханные свершения, творца сказочного прогресса. В поле ее внимания находится и то, как люди достигнут высокой ступени общественного сознания, какие препятствия и опасности преодолеют на своем пути. В этом главная особенность советской фантастики.
Не претендуя на полноту, попытаюсь выделить несколько направлений в советской фантастике. Беляев и Казанцев, например, преимущественно показывают борьбу социализма с капитализмом. Братья Стругацкие занимаются, в основном, проблемами социального предупреждения, антиутопией. Я сам — наиболее чистый представитель утопизма, последователь Уэллса.
Сейчас появилось много фантастов более молодого поколения, которые ставят определенные научные проблемы и прослеживают их влияние на человеческое общество, судьбы людей. К ним относятся Емцов и Парнов, Войскунский и Лукодьянов, Гансовский. Другие, как Альтов, Журавлева, Ларионова, Снегов, занимаются художественным воображением будущего в более лиричных, мягких тонах. Остро сатирическое, памфлетное направление представляют Долгушин и Лагин из старшего поколения, Варшавский из молодых. Певцы необычайного, чудесного — Россоховатский, Шалимов. Гор — писатель немолодой, но вступивший на тропу фантастики сравнительно недавно. Интересные и красочные произведения о будущем, но с уклоном в детскую литературу, создает Мартынов.
По поводу будущности фантастической литературы я настроен самым оптимистическим образом. Вообще, мне представляется, что научная фантастика перестает быть особым и, как некоторыми считается, «недостаточно серьезным» жанром, все теснее сближается с так называемой литературой главного потока. Мне кажется несомненным, что она будет приобретать все более заметную социально-эмоциональную окраску. Разумеется, будет множество поисков и путей. Некоторые ее разновидности, как, например, сугубо техническая фантастика, полагаю, скоро отомрут, ибо уже теперь наука приблизилась к такому рубежу, когда открытия превосходят самую смелую фантазию. Будут усиленно развиваться линии, углубляющие наши представления о влиянии науки на преобразования общества и человека, обрисовывающие новые социальные отношения и процессы.
Кроме того (и на это, мне кажется, не обращали внимания), научная фантастика обладает еще одним могуществом, с каждым годом становящимся все более важным. Необычайный взлет науки вскрыл чудовищную сложность мира, и наши методы собирания и хранения информации пасуют перед колоссальным количеством фактов, громоздящихся высокими стенами и загораживающих от нас широкое единство мира. Научная фантастика, обобщающая все разновидности знания и сводящая их в те или иные философские идеи, в недалеком будущем станет серьезной помощницей философии, естествознания, как некогда натурфилософия, вступившая в борьбу со всеми запутанными тонкостями религиозного обскурантизма. Эта сторона фантастики, служащая для ученых гиперболическим зеркалом, фокусирующим пути разных наук, и обусловливает ее неизменную привлекательность в глазах главного ее читательского контингента — ученых, техников, ищущей свою дорогу в жизни молодежи.
Hа смену! (Свердловск). 1968. 23 апреля. С. 3.