Если понятия прошлого и настоящего в применении к эволюционной истории человека потребовали больших оговорок, то и понятие будущего нуждается в некотором уточнении.
С точки зрения философа будущим нужно считать не только все, что наступит непосредственно вслед за мгновением настоящего, но и все, что случится на протяжении такого времени, длительность которого равна бесконечности.
Мы можем согласиться с таким общим представлением о будущем. Однако следует оговориться, что ближайшее будущее человека не может интересовать морфолога, так как у него нет никаких оснований ожидать на протяжении нескольких предстоящих веков каких-либо изменений в анатомическом строении человека. Наоборот, у него имеются все основания не ожидать таких изменений.
Эволюционный процесс является процессом очень медленным. Судя по поразительно точным изображениям диких животных на стенах египетских и ассирийских дворцов и храмов, эти животные за два или три тысячелетия не подверглись никаким видимым изменениям; они ничем не отличаются от тех, которые существуют и в настоящее время. Это дает нам право думать, что и человек в течение ближайших тысячелетий останется таким же, каким мы знаем его теперь.
Однако человека ожидает не только ближайшее, но и несомненно очень далекое будущее; у нас нет никаких оснований сомневаться в том, что его существование будет достаточно продолжительным. В настоящее время наука не располагает никакими данными, указывающими на то, что жизнь человечества ограничена каким-то неизбежным концом.
Если оставить в стороне все разнообразные и обычно достаточно фантастичные гипотезы о гибели нашей планеты, то мы не можем указать никаких причин, которые могли бы помешать человеку просуществовать на Земле еще не один миллион лет. В сущности нет ничего невероятного и в том, что он будет существовать не один десяток, а может быть и не одну сотню миллионов лет…
Постепенно развивая свою технику, он, по всей вероятности, в ближайшие тысячелетия займет все без исключения участки суши и овладеет природой настолько, что станет единственным и полновластным хозяином повсюду. Вытеснив всех мешающих ему животных из мест их обитания, он сохранит их в специальных заповедниках только для того, чтобы иметь представление о животном мире прошлого.
Имея в виду очень продолжительное существование человека в будущем, мы, естественно, должны поставить вопрос, что будет с ним через несколько миллионов лет; иными словами, как отразятся предстоящие миллионы лет на анатомическом строении наших далеких потомков.
Если эволюционные изменения позвоночных на протяжении ряда миллионов лет привели к появлению человека, то кажется совершенно естественным, что прожитый им новый ряд миллионов лет не может пройти для его организма бесследно. Поэтому многие находят совершенно логичным допущение, что Homo futurus (человек будущий) будет отличаться от современного человека так же сильно, как современный человек отличается от своих далеких предков, и что, следовательно, наши далекие потомки не могут быть похожими на нас. Поэтому, если будущие люди будут производить раскопки на наших кладбищах так же, как мы в пещерах, где жили неандертальцы, то они должны будут невольно поражаться грубостью и примитивностью строения наших скелетов.
Все эти соображения не являются чем-нибудь новым; они уже высказывались многими и не один раз. Например, известный французский астроном Фламмарион (С. Flammarion) в своей «Популярной астрономии» писал: «Новая раса, умственно более развитая, займет наше место на Земле, и кто знает, не встретимся ли мы когда-нибудь с вами, серьезный читатель, или с вами, мечтательная читательница, в кабинете какого-нибудь ученого 276-го века в виде белых величественных скелетов с этикетками на лбу… На нас будут смотреть как на любопытные экземпляры вымершей расы, довольно грубой и жестокой, но уже обладавшей зачатками культуры и цивилизации и отличавшейся некоторой склонностью к занятию науками…»